Общество, 23.09.2021 15:48

В трех больницах просил помощи ставрополец, прежде чем… умереть

Фото из открытых источников

Вот уже второй год страна живет под эгидой коронавируса. Когда победить его стало чуть ли не второй национальной идеей. Почему и под знаменами борьбы с инфекцией Ставрополье лихо переводит обычные медицинские койки под ковид-центры, учит вчерашних узких специалистов азам реанимации. При этом начисто забыв о том, что не только от коронавируса умирают люди. И нельзя реформировать одно лечебное звено медицины, калеча другое.

На выходных супруги Максимовы отравились арбузом. Промаявшись животом до пятницы, 10 сентября, женщину немного отпустило. Тогда как состояние 54-летнего Владимира Алексеевича вызывало беспокойство. Бледный, живот крутит, никуда выйти не может, дабы конфуз не случился. Почему и вызвали скорую. Измерив давление и уровень кислорода в крови, медики резюмировали — коронавирус. И даже предложили госпитализировать в ковидный центр с поражением в 3 процента легких. Однако Максимов-старший наотрез отказался от госпитализации. Мол, при сатурации в 97 процентов забирать койко-место у тех, кто реально в нем нуждается? Спасибо за предложение, но с больным животом мы справимся и дома.

Не справились. В последующие два дня состояние ставропольца стремительно ухудшалось. Живот болел еще сильнее. Диарея не проходила. Как и кожа мужчины приобрела ярко выраженный желтый оттенок — руки, ноги, белки глаз. Внешне все синдромы очень походили на интоксикацию печени. И в воскресенье, 12 сентября, Максимовы снова вызвали скорую помощь. На часах было 17:50. И семья сидела как на иголках, прислушиваясь к каждому шохору в подъезде, приглядываясь к каждой машине, сигналящей за окном. Однако врачи все не ехали. Не было их ни в 20:00, ни в 21:00, ни в 22:00. Зато были десятки звонков в диспетчерскую службу и неизменное «свободных машин нет, ожидайте». Чего? Кого? И как долго? Никто пояснить не мог. Зато во время очередного телефонного разговора с диспетчером скорой помощи им было предложено самостоятельно доставить больного в дежурную больницу. Ею оказалась ГБУЗ СК «ГКБ№3».

Отменив вызов, в 23:00 Алексей с отцом были в приемном покое. Пока сдавали анализы, проходили рентген легких и УЗИ брюшной полости, а после ждали результаты исследований, Владимир Алексеевич уже не мог стоять на ногах. Положив его на кушетку в коридоре, сам Алексей обратился к дежурному хирургу с просьбой хоть как-то облегчить мучения отца. Мол, вы же видите, как он в прямом смысле слова загибается от боли. Так откуда в больнице, где априори должно царить милосердие и забота, такое холодное равнодушие к людям? Впрочем, ответа не последовало. Как и первой помощи тоже. Вместо них была сухая констатация факта, дескать, это не наш пациент, и вам нужно обратиться в инфекционную больницу с подозрением на острый гепатит неясной этиологии. На просьбу о транспортировке до инфекционки на машине Скорой помощи, также прозвучало: «Полежите, когда будет полегче, тогда самостоятельно и поедете».

Взяв направление, Максимовы помчались по указанному адресу. Чтобы уже там, стоя у ворот здания, уговаривать дежурных врачей открыть двери и принять пациента. Однако ссылаясь на то, что учреждение здравоохранения перепрофилировано под борьбу с Covid, снова последовал отказ. «У отца есть коронавирус? Как не знаете? А почему тогда к нам приехали, если у нас режимный объект и пациентов с другими заболеваниями не принимаем? Ну и что, что у вас направление?», — так и не впустили их на территорию медики, любезно посоветовав не тратить время впустую, а ехать домой, и уже оттуда вызывать скорую и транспортировать больного по всем стандартам качества. Ибо те сочувствия не требуют, а вот документальной отчетности вполне.

Ближе к часу ночи Максимовы были дома. И в это же время у Владимира Алексеевича открылась сильнейшая рвота. Он рвал, пока шел домой, пока еле дополз до постели, пока приехала бригада скорой помощи, состоящая, вопреки административным регламентам, из двух человек — врача и водителя. На часах было 2:40, когда, измерив давление и проведя ЭКГ, доктор решила заодно померить сахар. Прибор не работал. Стала ставить катетер для капельницы — не смогла. Села заполнять документы. Тогда как Владимиру Алексеевичу становилось все хуже. Крепкий мужчина метался по кровати, дергался, бередил, умолял избавить его от адской боли. А после и вовсе стал спрашивать, зачем они выключили в комнате свет, тогда как тот горел по всей квартире. Что девушка? Девушка продолжала заполнять документы. Не спеша, размеренно, с чувством, толком, расстановкой. Будто и не было промедление смерти подобно.

Тогда нервы не выдержали уже у Алексея. Сбегав за носилками и соседями, вместе стали выносить отца к карете скорой помощи, где стоял и водитель автомобиля. Попросили помочь его, однако тот проигнорировал просьбу мужчин. Дескать, в его должностные обязанности услуги грузчика не входят. Зато, видимо, там черным по белому прописана рекомендация цыкать на рыдающую мать Алексея и просить «убрать ее отсюда», ибо «чего она здесь скулит» и трусится от шока, когда у Владимира Алексеевича вдруг резко почернела грудь, предплечье, он выгнулся дугой, потом скукожился, стал биться в судорогах, обмяк…

Алексей не видел, кто уводил мать домой. Ибо был занят подключением кислородных баллонов и поиском маски, пока молодая фельдшер продолжала делать Владимиру Алексеевичу массаж сердца. Так вдвоем в машине и справлялись, пока отец снова не задышал. Впрочем, в сознание он так и не пришел, оставаясь безучастным к просьбам сына посмотреть на него или хотя бы сжать руку, будто уже был где-то далеко. Еще минут через сорок к дому Максимовых подъехала и реанимационная бригада, решившая транспортировать тяжелого пациента в Ставропольскую краевую клиническую больницу на Семашко. Мол, если в третьей отказали, в инфекционке тоже, может здесь вспомнят, что врач — это гораздо больше, чем просто профессия?

— Когда мы вместе с врачом-реаниматологом из кареты скорой помощи начали подкатывать каталку к дверям реанимационного отделения, врач сразу предупредил, что дальше мне нельзя, и ему помогут коллеги, которые как раз стояли в коридоре. Однако те и с места не двинулись, — пожимает плечами Алексей, вспоминая бездействие врачей.

И то, как ему вопреки всем санитарными нормам пришлось не только прошествовать по коридору, но и войти в реанимационную палату, где лежало около десяти больных в бессознательном состоянии и самостоятельно переложить отца на единственное пустующее место.

— И то, когда я уходил из отделения, к нему никто так и не подошел, — рассказывает Алексей, какой ужасно долгой и выматывающей была ночь с 12 на 13 сентября.

И как утром к ним вышел дежурный врачи и сказал, что отец введен в искусственную кому, состояние очень тяжелое, и у него подозрение на ковид и двустороннее воспаление легких. Надо ли говорить, что услышав, предварительный диагноз, Максимовы не знали, что и думать. Ведь буквально вчерашний рентген показал абсолютно чистые легкие, в то время как УЗИ четко просматривалась увеличившаяся в размерах печень и селезенка. Почему и поступили они в больницу подозрением на цирроз печени. И вдруг тяжелейшая пневмония? Но разве от нее рвут, мучатся диареей, желтеют?

Вопросов у семьи было гораздо больше, чем полученных ответов. А к вечеру их ждала еще одна медицинская головоломка, когда тест на ковид показал… промежуточный результат. Мол, больной не совсем больной, но и не совсем здоровый. Ковид на половину есть, и наполовину нет. Как это? Вот и Максимовы тщетно пытались добиться разъяснений у врачей. Однако к утру следующего дня надобность в них отпала. 14 сентября в 10 утра 54-летнего Максимова Владимира Алексеевича не стало.

Как указано в свидетельстве о смерти, причиной гибели пациента стала пневмония с абсцессом легкого. Вот только Максимовы, учитывая всю предысторию болезни в диагноз не верят. Не верят и потому что…

— Сначала нам говорили про двустороннюю пневмонию, потом она вдруг оказалась односторонней. Да и слишком стремительно было проведено вскрытие. Мы когда приехали за отцом, исследование еще даже не начиналось. Пошли подписывать документы, через 15 минут нам звонят, мол, все готово. Понимаете, пятнадцать минут потребовалось судмедэксперту, что провести необходимые исследования и поставить диагноз. Но вместе с тем на наш логичный вопрос о том, в каком состоянии у папы была печень, эксперт развернулась и со словами «я ничего не знаю» ушла, — со скепсисом замечает сын усопшего, Алексей Максимов.

Когда сейчас семья уже написала обращение в прокуратуру, следком Ставропольского края, министерство здравоохранения и Росздравнадзор СК с просьбой проверить качество оказанной помощи на всех этапах болезни Владимира Алексеевича и привлечь виновных к ответственности, в случае если дефекты будут выявлены. И как отмечает Алексей, да отца этим он не вернет, но может хотя бы трагедия их семьи сподвигает чиновников от здравоохранения все же наладить порядок в отрасли, перестать жить по принципу «коронавирус все спишет». Да спишет, но вот совесть и честь, увы, не вернет и запачканный белый халат не отстирает.

После похорон семье Максимовых на портале Госуслуг пришли результаты теста покойного Владимира Алексеевича на коронавирус. Тот не был подтвержден.

Юлия Степанова

Новости на Блoкнoт-Ставрополь