Тренер школы зимних видов спорта «Наследие» Егор Дёркин: «От новой жизни в Ставрополе получаю кайф»

Как известно, хоккей с шайбой на Ставрополье в последние годы очень популярен. Однако говорить о том, что край является кузницей ледовых кадров, было бы преувеличением. Тем не менее, они есть.

Герой нашего рассказа — Егор Дёркин. Шесть сезонов ставропольский центрфорвард отыграл в одном из сильнейших европейских чемпионатов — словацком. А вернувшись в родной город, стал тренером Ставропольской школы зимних видов спорта «Наследие».

Каким образом молодой россиянин оказался за рубежом, не успев толком поиграть в отечественных топ-клубах? Когда надо уезжать из отчего дома, чтобы добиться успехов на хоккейном поприще? Что такое «южный хоккей», почему и как с этим явлением нужно бороться? Об этом и многом другом Егор Дёркин рассказал в беседе с корреспондентом «Блокнота».

— Егор Дмитриевич, как в вашей жизни появился хоккей?

Мне было лет шесть, когда папа повел меня в торговый центр в центре Ставрополя, чтобы поиграть в игровые автоматы. Рядом, на ледовом пятачке, катались с клюшками какие-то ребята. Мы подошли, посмотрели, и папа спросил меня — не хочу ли я попробовать свои силы на льду? А я, честно говоря, про хоккей не знал вообще ничего. Когда мы вернулись домой, папа объяснил мне, что это за вид спорта, включил хоккейный телеканал, и я как-то сразу проникся этой игрой. Понял, что хочу этим заниматься.

— Как ребенку из хоккейной провинции достичь успеха в профессии?

Нужно не просто желание. Необходимо этим гореть, видеть в жизни только хоккей — и больше ничего. Меня не останавливало ни отсутствие амуниции (первое время я вообще играл в фигурных коньках), ни малое число хоккеистов (их на город было тогда человек десять) и команд (в то время насчитывалось примерно шесть клубов на весь юг страны), ни то обстоятельство, что я пришел в хоккей достаточно поздно.

Первое время я смотрел на ребят, с которыми начал тренироваться, как на хоккейных богов. Но через годик я уже отставание наверстал и даже смог попасть на стажировку в академию московского «Спартака». А когда мы начали активно ездить на соревнования, я осознал, что готов посвятить хоккею всю жизнь. Со временем у меня стало получаться, я почувствовал уверенность в своих силах, начал набирать кондиции, много забивал. Выступал также за ростовские и краснодарские команды — в Ставрополе игровой практики не хватало, приходилось наверстывать в других клубах.

— Наверняка на вас «положили глаз» скауты из крупных хоккейных центров страны. Предложения были?

На одном из турниров в Белоруссии меня приметил тренер из Санкт-Петербурга. Чуть позже он связался с моими родителями и пригласил на просмотр. Мама и папа, честно говоря, сначала вообще в это не поверили, даже посмеялись. Где в хоккейном отношении Ставрополь, а где Санкт-Петербург?! Тем не менее, в итоге мы отправились в северную столицу, и после пары дней просмотра мне предложили остаться в местном спортинтернате.

— Сколько вам тогда было лет?

Девять. Конечно, родители очень сильно сомневались, стоит ли меня отпускать в неизвестность, которая находилась за 2500 километров от родимого дома. Но все же я их уговорил. Это был серьезный шаг, родители до сих пор не верят, что его сделали. Но это был единственный путь, чтобы стать хоккеистом.

Сначала было очень трудно. Первое время я плакал чуть ли не каждую ночь, очень скучал по дому. Эмоционально этот год был самым сложным в моей жизни. Но я ни разу не пожаловался на трудности родителям, потому что прекрасно понимал — если один раз дам слабину, меня сразу же заберут обратно. И, скорее всего, это будет билет в один конец.

Потом стало полегче — мы сдружились с ребятами, стали, как семья. Тем более, что все мы оказались в одинаковых условиях — местных хоккеистов в нашей команде практически не было. В основном, были собраны ребята из Сибири и Урала.

— Конкуренция в команде была жесткая?

Сумасшедшая! Причем мало было выдержать в течение сезона конкуренцию внутри команды, чтобы не опуститься в нижние звенья. В конце каждого сезона на просмотр из всех уголков страны приезжали десятки новых талантов, которые мечтали занять твое место. И каждый понимал: если новички окажутся лучше и сильнее — кто-то из «старичков» поедет домой. Такая обстановка закаляла характер. Мне удалось пройти эти испытания и остаться на плаву.

В то же время надо сказать, что в интернате были созданы все условия для того, чтобы учиться играть в хоккей. Практически каждую неделю мы летали на турниры, в том числе за границу, на сборы отправлялись в Швецию, Финляндию, Латвию. Все было очень серьезно. В Санкт-Петербурге я провел пять с половиной лет, а потом перебрался в Краснодар.

— Неожиданно.

На самом деле, все логично. Пробиться в юношескую или молодежную команду в Санкт-Петербурге было сложно. А в Краснодаре к тому времени создали фарм-клуб «Кубани» (которая выступала в высшей хоккейной лиге) под названием «Беркуты Кубани». Да и к родному Ставрополю было гораздо ближе.

В «Беркутах» я отыграл год, после чего проект, к сожалению, закрылся. Меня тем временем пригласили в Орск — в команду «Южный Урал». Она выступала в юношеском первенстве России в регионе «Урал — Западная Сибирь», где играли младшие команды челябинского «Трактора», магнитогорского «Металлурга», уфимского «Салавата Юлаева», омского «Авангарда». Это была прекрасная школа, все ребята — как на подбор: высокие, крепкие, с отличным катанием, исповедующие агрессивный, жесткий, но при этом быстрый стиль.

А затем поступило предложение попробовать свои силы в Словакии, так что во взрослом хоккее на профессиональном уровне я дебютировал уже в Европе.

— Как считаете, не рано уехали за рубеж?

Нет. Я с девяти лет живу самостоятельно, и к 16 годам был вполне готов к перемене мест, которая помогла мне быстрее расти в профессиональном плане. Хотя, не скрою, легко не было. Помимо высокой конкуренции, надо было еще преодолеть языковой барьер. За границей нужно было коммуницировать с ребятами не только на английском языке, который надо учить обязательно. Я своим воспитанникам всегда говорю: с вами там никто церемониться не будет, без английского вы — как без рук. Если установку сразу тренера не понял, объяснять никто не станет. Также мне пришлось учить чешский и словацкий. Вообще в команде вокруг были не только словаки и чехи, но и шведы, и канадцы, и американцы.

У меня как-то получилось сразу влиться в коллектив, сказался большой опыт выездов за границу еще с командой из Санкт-Петербурга. В Словакии ребята помогали мне адаптироваться в новых условиях, осваивать языки, приходили с учебниками, объясняли терминологию, какие-то бытовые нюансы.

— Менталитет в Старом Свете сильно отличается от российского?

В Восточной Европе это чувствуется не так сильно, как в Западной. Тем не менее, там все равно все другое: уклад, порядки. У меня получилось с этим справиться, а многие российские ребята, так и не нашедшие себя в новых условиях, были вынуждены вернуться домой. Я же провел в чемпионате Словакии почти шесть сезонов. Думаю, если мне доведется еще поработать за границей, справлюсь без особых проблем.

— Много хоккеистов из России играло в Словакии?

Не очень. В моих клубах нас было то двое, то трое, в одной команде я из России был один.

— Сколько же коллективов случилось в вашей словацкой карьере?

Я успел поиграть за такие команды, как «Спишска Нова вес», «Жилина», «Скалица» и за сборную Университета Матея Бела, где год учился на тренера.

— Карьера за рубежом складывалась довольно неплохо. Почему все же решили вернуться домой?

В 2020 году случилась пандемия коронавируса. В Европе все началось раньше, чем в России. Мы уже играли плей-офф, когда чемпионат остановили, а нас отправили в отпуск. Я купил билет из Братиславы в Москву, однако через несколько часов аэропорт закрыли. Пришлось ночью — пока еще были открыты границы, мчаться в Австрию, чтобы успеть улететь из Вены. И последним рейсом я все же отправился домой.

Когда срок отпуска истек, ясности еще не было никакой. Тем не менее, я отправился «к месту службы». Через пять стран трое суток добирался до Словакии, но в результате за полгода мы сыграли всего один матч. Клубы из-за пандемии постоянно закрывались на карантин, и чемпионат сразу останавливали. А нет игр — нет и денег, контракты, по сути, оказались заморожены.

В результате я решил вернуться домой. Думал — временно, оказалось — нет. И так получилось, что в Ставрополе я занялся тренерским ремеслом, о чем подумывал уже давно. Еще в Словакии я после тренировок оставался повозиться с малышами — катался с ними, показывал разные упражнения. Дома же стал проводить индивидуальные тренировки с детьми — и быстро втянулся. Начал получать кайф от своей новой жизни, от работы с детьми.

Поэтому когда через пару месяцев позвонили из Словакии и сказали, что все устаканилось: чемпионат возобновляется, а меня ждут в клубе, я уже принял судьбоносное решение завершить хоккейную карьеру и сосредоточиться на тренерской работе. Хотя, не скрою, на решение повесить коньки на гвоздь повлияли и травмы.

— По ночам вам игра не снится? В бой на лед обратно не тянет?

Первое время было такое. Тем более, сохранялась возможность уехать. Я в течение полугода общался с ребятами, тренерами, агентами, которые предлагали в том числе продолжить игровую карьеру в другой стране. Но я уже принял решение и чувствовал, что оно правильное. Есть такое выражение: «Чтобы стать хорошим тренером, нужно убить в себе игрока». Наверное, я уже тогда был к этому близок.

К 22 годам у меня накопился жизненный и игровой опыт и знания, которые есть не у многих. Я рад, что так случилось, все было не зря. Но теперь наступил новый жизненный период. Я остался в хоккее, но в другой роли. И ни разу об этом не пожалел. Мне это нравится гораздо больше. У меня много воспитанников, и я стараюсь передавать им свой опыт, чтобы у них все получилось лучше и дольше, чем у меня. Нахожу в тренерском деле большой смысл и действительно люблю это дело. Хотя и возможность поиграть на любительском уровне есть всегда.

— Как возник вариант со школой зимних видов спорта «Наследие»?

Я узнал, что в Ставрополе строится ледовый дворец, в котором будет школа зимних видов спорта. Нашел телефон координатора, оправил резюме и презентацию своего видения развития ставропольского хоккея. И через некоторое время мне позвонили и пригласили вместе с другим известным ставропольским хоккеистом — Максимом Кудрявцевым, на встречу с Ильей Изяславичем Авербухом.

Мы познакомились, пообщались. Было стойкое ощущение, что разговариваем с хоккейным специалистом, он абсолютно в теме. Что, в принципе, неудивительно, поскольку Илья Изяславич — профессионал, в спорте знает все «от» и «до», особенно в зимних видах. Он понимает, чего хочет от тренеров — и очень точно это доносит. Думаю, ему понравилось наше отношение к делу, предложения по развитию хоккея в крае.

— Сейчас больше приходит детей в школу «Наследие», чем полтора года назад, когда она только открылась?

Гораздо! О школе узнали в городе и крае. Особенно много малышей, которых мы ставим на коньки и даем первые толчки для активного физического развития.

— Ни для кого не секрет — чтобы продолжать прогрессировать, детям из хоккейной провинции необходимо уже в детстве уезжать в большие города. Вы тому яркий пример. Как считаете, с появлением школы зимних видов спорта «Наследие» у ставропольских юных хоккеистов отпадет необходимость раннего отъезда из родного дома?

— Думаю, да. Покидать семью в девять-десять лет — огромный риск. Когда я уезжал, в Ставрополе не было практически никаких условий для развития. Теперь появились школы «Наследие» в Ставрополе и в Ессентуках, действуют другие тренировочные базы и школы. Налицо конкуренция, которая способствует росту мастерства. Да и региональный чемпионат на юге России стал намного сильнее, чем несколько лет назад. Хотя, будем честны, юг по-прежнему остается самым слабым хоккейным регионом в стране. И мы работаем в том числе для того, чтобы изменить ситуацию.

Определенной формулы — когда именно надо уезжать, на мой взгляд, нет. Это надо делать по необходимости. Если вы чувствуете, что ваш ребенок уже перерос местный уровень — не только в Ставрополе, а на юге в целом, что ему не за кем больше тянуться, то надо ехать, потому что дальше будет только стагнация.

В этой ситуации очень важно наличие команды старшего возраста. Если ваш ребенок сильнее ровесников, то он вполне может привлекаться в команду на год или два старше. Доказывать свою игровую состоятельность в противостоянии со старшими и более опытными и мастеровитыми спортсменами. И в «Наследии» такая возможность есть. Мы не даем ребятам почивать на лаврах, при необходимости поднимаем их в старшие команды, развиваем конкуренцию. И при таком подходе вопрос отъезда как минимум откладывается на определенный срок. В идеале в городе должна быть профессиональная команда, или ее фарм-клуб. Чтобы существовала преемственность и поступательность развития.

— Есть еще одна преграда, которая в тренерской среде именуется термином «южный хоккей». Это значит, что наставникам зачастую приходится иметь дело с чрезмерной родительской опекой. Многие дети приходят в спорт забалованными, чересчур расслабленными. Вам приходится с этим сталкиваться?

— Южный «расслабон» у детей действительно имеет место. Но чем старше они становятся, тем активнее мы стараемся минимизировать в тренировочном процессе влияние родителей — чтобы ребенок рос самостоятельным, сам переодевался, умел ладить со сверстниками в коллективе, мог постоять за себя. Без этого в хоккее никуда. В идеале родители привели ребенка к порогу школы — и все, пошли заниматься своими делами. А дальше уже началась работа и забота тренера.

Я занимаюсь с командой 2015-2016 года рождения, с этого года мы начали ездить на соревнования. Стараемся, чтобы игровую практику получали абсолютно все. Вообще на начальном этапе при работе с младшим возрастом ты больше не тренер, а аниматор. Главная задача — сделать все, чтобы влюбить этих маленьких людей в спорт. И только когда они проникнутся командным духом, пониманием, куда и зачем они попали, из них можно что-то лепить. В шесть-семь лет ребенку невозможно внушить, что он должен стать чемпионом, для него это неважно. Ему, в первую очередь, должно быть весело. А уже через игру он получает навыки, которые в дальнейшем нужно развивать.

Я и сам хочу развиваться как тренер, как педагог, хочу, чтобы мои дети становились день ото дня все лучше. Верю, что вместе мы добьемся много. Прекрасно понимаю, что далеко не все наши воспитанники станут хоккеистами, но важнее воспитать их правильными, самостоятельными людьми, которые умеют работать в коллективе и получают удовольствие от того, что делают.

 

Виктор Мирошниченко

Фото: Ставропольская школа зимних видов спорта Ильи Авербуха «Наследие»

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ