Ставропольским судьям не указ ни Конституционный и Верховный суды России, ни ЕСПЧ

В декабре прошлого года в Ставропольском краевом суде в рамках сотрудничества между Российским государственным университетом правосудия при Верховном суде РФ и Советом Европы состоялось заседание круглого стола «Соблюдение прав участников уголовного судопроизводства при применении мер принуждения».

В мероприятии приняли участие руководство краевого суда, учёные в сфере проблематики уголовного судопроизводства, эксперты Совета Европы, а также председатели городских и районных судов в режиме видеоконференцсвязи. Основным вопросом был вопрос соблюдения прав участников уголовного судопроизводства и обвиняемых в преступлениях. 

В частности, было подчеркнуто, что самое большое нарекание со стороны ЕСПЧ вызывает российская практика заключения и содержания под стражей подозреваемых. Как отметила на заседании руководитель научного направления исследования проблем уголовного судопроизводства научного центра исследования проблем правосудия РГУП, эксперт Совета Европы Оксана Качалова, российские (и ставропольские в том числе) суды «на автомате» удовлетворяют ходатайства следствия о заключении подозреваемого под стражу и продлении срока содержания под стражей, совершенно не вникая, насколько обоснованно применение этой исключительной меры. 

По-прежнему многие судьи, несмотря на правовые позиции Конституционного суда, Европейского суда и разъяснения пленумов Верховного суда РФ, не учитывают, что с течением времени требуются всё более веские основания для продления меры пресечения в виде заключения под стражу, а также то, что данная мера должна применяться только в случаях невозможности применения другой, альтернативной меры.

Слушая эксперта Совет Европы, ставропольские служители Фемиды согласно кивали головами, а председатель крайсуда Константин Боков, признав эти «перегибы на местах», призвал судейское сообщество края ломать порочную практику. Но, как говорится, пообщались и разошлись — на деле всё осталось по-старому. Для ставропольских судей такое понятие, как гарантируемый Конституцией РФ набор прав и свобод любому гражданину, даже обвиняемому в уголовном преступлении и находящемуся под следствием, остался пустым звуком.

Как уже рассказывал «Блокнот», сейчас в Ставропольском крае расследуется уголовное дело, некогда обещавшее не только широкий общественный резонанс, но и дававшее надежды на звания, должности, награды и премии всем, кто причастен к его расследованию хоть краешком погона. Речь идет о так называемой «банде» экс-начальника ОБЭП Новикова, на счету которой, по мнению следствия, угрозы предпринимателям, незаконная добыча ископаемых, «отжим» у людей недвижимости. Хотя следствие идет уже третий год, подвижек в нем не видно. Более того, в этом «деле о полицейской ОПГ» слишком много странностей, нестыковок и явных «натяжек совы на глобус». И самая большая в том, что «назначенный» следствием организатор ОПГ, как остальные члены «банды», находятся под подпиской о невыезде и на домашнем аресте. А в СИЗО вот уже не первый месяц находится только подчинённый Новикова — Алексей Тябченко, причастность которого к участию в ОПГ и инкриминируемые ему преступлениях весьма сомнительны. Что, по мнению защиты офицера, подтверждается самими материалами уголовного дела.

И вот уже больше полугода и сам Алексей, и его супруга, и адвокат тщетно бьются над тем, чтобы изменить ему меру пресечения с содержания под стражей на домашний арест. Ведь, как известно, взять подозреваемого под стражу, а тем более бесконечно удовлетворять ходатайства следствия о её продлении можно исключительно по чётко сформулированным в законодательстве основаниям, говорит защитник Алексея Тябченко:

— В частности, закон говорит, что продлить время содержания под стражей можно, если следствие располагает неопровержимыми доказательствами, что человек может скрыться, угрожать свидетелям или ещё как-то повлиять на ход расследования, которые предоставляются в суд. Несмотря на то, что в судебных заседаниях представители следствия не раз признавались, что у них нет никаких доказательств, а только предположения, что Тябченко, находясь на свободе, будет этими противоправными действиями заниматься, судьи эти фантазии почему-то принимают за чистую монету. А меж тем и Конституционный суд РФ в своём постановлении от 22 марта 2005 г. № 4-П указал, что мнение органа предварительного следствия о наличии оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных УПК РФ, должно быть мотивированным и подтверждённым доказательствами, а не основываться на ничем не подтверждённых утверждениях следователя.

Кроме того, каждые три месяца, выходя с ходатайством о продлении срока содержания Тябченко под стражей, следствие обосновывает необходимость этого одними и теми же обстоятельствами. И судьи согласно кивают головами. Словно они в глаза не видели разъяснения Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41, где чёрным по белому написано, что при рассмотрении ходатайств о продлении срока содержания обвиняемых под стражей суду следует проверять обоснованность доводов органов предварительного расследования о невозможности своевременного окончания расследования. А в случае, когда следствие приводит одни и те же причины, суд должен поинтересоваться: а что мешало выполнить указанные процедуры в срок? И если правдоподобных причин не будет предоставлено, должен последовать отказ в удовлетворении ходатайства следователя. 

Но это теория. На практике в 99,9% случаев всё происходит наоборот — судьи послушно идут на поводу у следствия.

Не изменил этому негласному клановому правилу современной Фемиды и судья Ленинского районного суда Андрей Свидлов, который 25 мая рассматривал очередное ходатайство следствия о продлении Тябчено срока содержания под стражей ещё на три месяца. Выслушав заезженную пластинку следователя о «сложности расследования», о том, что Тябчено «может скрыться (это при том, что у обвиняемого даже нет загранпаспорта), оказать давление на свидетелей и потерпевших» и совершенно не вняв доводам и защиты и самого Алексея Тябченко, опровергающим домыслы следствия, в том числе документально, служитель Фемиды решил — Тябченко будет сидеть в СИЗО.

— Следствие настаивало на оставлении Тябченко под стражей, мотивировав это особой сложностью уголовного дела, — перечисляет защитник Тябченко. — Но позвольте, за последние полгода, пока мой подзащитный находится в СИЗО, с ним не проводилось ни одного следственного действия, исключая разве что ознакомление Алексея с постановлениями следователя о назначении судебно-психиатрической экспертизы и его дополнительный допрос. И всё! Даже дополнительный допрос Тябченко был проведен после длительного настоятельного запроса защиты. То есть, следствие, по сути, бездействует по делу Тябченко, но в суде выдаёт версию о сложности уголовного дела? Это раз. Кроме того, следствие приводило в качестве резона сложности дела, что нужно разыскать и допросить около 30 свидетелей по уголовному делу. То есть, за семь месяцев, что Тябченко находится под стражей, им не удалось ни найти, ни допросить ни одного свидетеля, который может дать показания, подтверждающие вину полицейского? Нонсенс. Или всё же свидетели нашлись, но показания дали не те, что нужны следствию? Поэтому и родилась версия о трудностях установления местонахождения этих людей? Это два. Ну и три – это «подсунутое» судье прямо во время заседания медицинское заключение о том, что у Тябчено нет заболеваний, препятствующих содержанию его под стражей. Документ очень любопытный. Во-первых, с ним предварительно не был ознакомлена ни защитник, ни сам Тябченко, который страдает рядом хронических заболеваний. Это уже нарушение. После судебного заседания адвокату удалось его проштудировать. И выяснилось, что это медицинское заключение составлено не специальной экспертной судебно-медицинской комиссией, каждый член которой дет подписку об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, как того требует закон, а несколькими врачами (и врачами ли?) из краевой больницы. Которые даже в глаза не видели Тябченко. И это, собственно, чёрным по белому записано в документе: «Медицинское обследование проводилось БЕЗ присутствия обследуемого».

И заключение составлено на основании каких-то старых анализов. Причем в этом заключении фигурируют только некие фамилии членов комиссии, но нет элементарных указаний ни о должностях и специализации медиков, ни об их уровне квалификации. 

Так что непонятно даже, кто его подписывал — врачи, медсёстры, санитары или вообще уборщики больницы. И эту «филькину грамоту» судья принял как процессуальный документ для приобщения к материалам дела. Сам же Алексей в судебном заседании озвучил версию, почему он единственный находится под стражей:

— Ещё когда меня только вызывали на допрос, где даже речи не шло о моем задержании, следователь с порога мне выдвинул условия — я должен уговорить Новикова «взять на себя» несколько преступных эпизодов и сознаться в них. Иначе, дескать, мы посадим тебя. И угрозу свою следствие выполнило — меня посадили в СИЗО, как я считаю, с целью либо «надавить» на Новикова, либо на меня, чтобы добиться нужных им показаний, — рассказал Тябченко.

Постановление судьи Свидлова о продлении Алексею срока содержания под стражей защита намерена обжаловать в краевую судебную инстанцию, поскольку считает данный вердикт незаконным и необоснованным. Вспомнят ли краевые судьи про высокопарные речи о правах человека и необходимости их строгого соблюдения, которые звучали из их уст на круглом столе ЕСПЧ, покажет время.

Николай Огарёв 

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ